Асоян А. А. Судьба "Божественной комедии" Данте в России Глава I. "... Вековые складки дантовых терцин"
Глава I. "... Вековые складки дантовых терцин". . . . ВЕКОВЫЕ СКЛАДКИ ДАНТОВЫХ ТЕРЦИН"
Избегая ненависти жестокого города,
Ежечасно готовый к ударам судьбы,
Этрусский поэт смиренно идет к Вам,
О царственная донна, чтобы снискать милости.
Долго по нехоженым путям
Он бродил по горячим пескам Стикса,
Но ему не был закрыт и Вечного Добра
Путь в небесах по благословенным тропам.
После долгого пути, наконец, ища
Отдыха своим горестным и несчастным дням,
Возлагает свою суровую лиру к Вашему Трону.
Пусть будет так, что, желая
Вернуться к своему метру, он услышит
На другом языке звук Ваших похвал*.
*Перевод С. Я. Сомовой.
Видимо, автор, присвоив титул графа1"Источник: svr-lit.)"Божественной Комедии": текст поэмы был перепечатан с Падуанского издания 1726-1727 годов, заслужившего одобрение академиков "Круски".
"Источник: svr-lit.)вестившая о проникновении Данте в Россию. Но недавняя публикация материалов о вятской библиотеке друга Феофана Прокоповича Лаврентия Горки (ум. около 1737 года) изменила сложившиеся представления. У Горки хранилось самое старинное издание "Комедии", отмеченное в собраниях русских книжников. По своей ценности антикварный фолиант, отпечатанный в Венеции в 1536 году 2"Источник: svr-lit.)гаментному списку дантовской поэмы, которым обладал директор Эрмитажа, страстный библиофил граф Д. П. Бутурлин (1763-1829). На переплете манускрипта, датированного XIV веком, сиял золотой герб маркизов Маласпина, а правка текста принадлежала-, по преданию, самому Данте. В 1839 году пергаментный список вместе с другими древними рукописями и старопечатными книгами из библиотеки графа был продан с публичного торга в Париже3.
"Источник: svr-lit.)ролем итальянской литературы, каким Шекспир стал для английской, а Кальдерон - для испанской. Муравьев располагал прозаическим переложением "Ада" на французский язык с параллельным итальянским текстом, примечаниями и биографией Данте. Эта книга вышла в Париже в 1776 году и пользовалась популярностью во Франции и даже в Италии, хотя и не такой шумной, о какой мечтал ее автор Жюльен Мутонне де Клерфон (1740-1813)4.
Читателем Клерфона был, вероятно, и двоюродный племянник Муравьева К. Н. Батюшков, обязанный своему дяде ранним развитием литературного вкуса. Итальянский язык Батюшков выучил в пансионе И. А. Триполи, владел им в совершенстве и мог по достоинству оценить переложение "Ада" на французский. В одном из заграничных походов Батюшков приобрел "I"Источник: svr-lit.)"касался", как писала Т. Г. Цявловская, шестнадцати языков: старофранцузского, французского, латинского, испанского, немецкого, итальянского, сербского, английского, турецкого, арабского, польского, церковнославянского, древнерусского, древнегреческого, украинского и древнееврейского. По степени освоения поэтом живых европейских языков вслед за французским, несомненно, шел итальянский*. (*Подробнее о знании Пушкиным итальянского языка см. в главе III.) Недаром в библиотеке Пушкина хранится до тридцати итальянских книг. Правда, английских - втрое больше, но известно, что по-английски Пушкин не говорил.
К числу образованнейших читателей дантовской поэмы принадлежал П. Я. Чаадаев. Он имел не только переводы Дешана и Арто, но и лондонское издание "Комедии" 1802 года на английском языке12. Перевод рифмованными стансами сделан ирландским священником Хенри Бойдом и, по мнению его знаменитого соотечественника Т. Б. Маколея, столь же скучен и вял, сколь слог подлинника занимателен и энергичен 13.
Вероятно, сочинения Данте имелись и в собрании еще одного ближайшего друга Пушкина, замечательного библиографа и библиофила С. А. Соболевского. В шестидесятые годы он жил в Москве, его богатейшая библиотека размещалась в доме на Смоленском бульваре. Здесь соседом Соболевского был его давний приятель В. Ф. Одоевский. Он располагал флорентийским, 1857 года, изданием "Комедии" со словарем рифм и обширными комментариями Бруно Вьянки, а также прозаическим переложением поэмы А. Бризе 14.
К Одоевскому, как и Соболевскому, не раз обращался за библиографическими справками Лев Толстой. Работая над романом "Война и мир", он просил князя Одоевского прислать ему "выписку из Данте о несчастной любви"15. Князь, естественно, откликнулся на просьбу, но беседа француза Пончини с Пьером Безуховым, в которой они вспоминают терцину из пятой песни "Ада", не вошла в окончательный текст романа.
В 1839 году со станка типографии Московского университета сошла первая кантика дантовской поэмы на итальянском языке. Честь единственного русского издания "I"Источник: svr-lit.)эт-импровизатор, лингвист И. А. Джустиниани. Столичные владельцы книжных лавок уверяли, что благодаря его усилиям "Божественная Комедия" расходилась в сороковые годы гораздо лучше, чем раньше.
В эту пору неожиданной литературной новостью стало переложение "Ада" Е. В. Кологривовой. Многие критики, принимая во внимание важность первого опыта, отнеслись к почину рядовой писательницы сочувственно или, по крайней мере, снисходительно. Единичные суровые приговоры заглушались одобрительными откликами.
"Источник: svr-lit.)"Ада" появился на страницах "Москвитянина" за 1853 год. Его автором оказался врач по образованию Д. Е. Мин. Он занимал кафедру судебной медицины в Московском университете и никогда не мечтал о лаврах профессионального литератора. Впрочем, и в других странах среди переводчиков Данте встречались разные люди: поэты и педантичные профессора, короли и тайные советники. . .
Перевод Мина можно было найти во многих частных собраниях и массовых библиотеках16. Отдельное издание "Ада" Н. А. Некрасов приветствовал как "замечательное явление 1855 года"17. Он, как и А. Н. Островский, не только обратил внимание на новую книгу, но и сразу же приобрел ее18. Вслед за "Адом" Мин опубликовал "Чистилище" (1874) и, наконец, "Рай" (1879). Свой многолетний подвижнический труд переводчик воспринимал как исполнение художнического и гражданского долга. В предисловии к первой части поэмы он писал: "Не страшусь строгого приговора ученой критики, утешая себя мыслью, что я первый решился переложить размером подлинника часть "Божественной Комедии" на русский язык, так способный к воспроизведению всего великого"19. Здесь же Мин сообщал, что в своей работе опирался на опыт немецких дантологов и поэтов: К. Витте, /Вагнера, К. Каннегисера, а особенно А. Копиша и Филалета*(*Литературный псевдоним короля Саксонии Иоанна.).
По общему мнению, Мину удалось сделать лучший дореволюционный перевод поэмы, но и он далек от совершенства. Автор смог передать "лишь часть образов и выражений подлинника, - писал В. Я. Брюсов. - Правда, важнейшее сохранено, но исчезли оттенки мысли, вся сложность речи и длинный ряд отдельных образов. С другой стороны, многое <... > ради рифмы, ради размера добавлено: эти добавления не всегда в стиле Данте и всегда излишни"20. С этой характеристикой совпадает отзыв непревзойденного переводчика "Комедии" М. Л. Лозинского. Он считал, что по стихам Мина "трудно судить о поэтической мощи подлинника"21.
Интерес к Данте заметно возрос после 600-летнего юбилея поэта в 1865 году. О празднествах в Италии русскую общественность информировали два крупнейших ученых - Александр Николаевич Веселовский (1838-1906) и Федор Иванович Буслаев (1818-1897).
"Источник: svr-lit.)ситета П. Н. Кудрявцева, автора обширной работы о Данте и его времени. В пятидесятые годы она печаталась в "Отечественных записках". Увлечение Буслаева "Божественной Комедией" имело более давнюю историю. Еще первокурсником он ознакомился с диссертацией Шевырева "Дант и его век", и с тех пор средневековая поэма стала его любимым чтением и предметом кропотливых штудий. В рабочем кабинете Буслаева хранилось пятитомное издание "Божественной Комедии", известное под названием "Минерва" и богатое обширными выдержками из различных комментариев к поэме, от самых ранних до позднейших, датированных двадцатыми годами XIX столетия. "Минерва" вышла в свет в 1822 году в Падуе и затем неоднократно перепечатывалась.
В сообщениях из Италии Буслаев рассказывал об удивительной любви итальянцев к своему поэту. Он писал, что во времена австрийского владычества соотечественники Данте, нарушая строжайшие запреты, устраивали тайные собрания для изучения поэмы. Эти толкователи "патриотической библии итальянского народа", сообщал корреспондент, воспитывали в молодой Италии самые благородные чувства: национальную гордость и любовь к истории, искусству, родному языку.
Вскоре после юбилейных празднеств петербургский издатель М. О. Вольф объявил подписку на "Божественную Комедию" с иллюстрациями Гюстава Доре, которые незадолго до юбилея украсили одно из парижских изданий поэмы. Великолепием и добротностью они изумили ценителей и принесли огромный успех художнику. Вольф завязал деловые отношения с его импрессарио месье Мамом, купил право публикации рисунков Доре и заказал перевод "Комедии" популярному в шестидесятые годы поэту Д. Д. Минаеву.
Минаев переводил Данте по подстрочнику. Сначала он взялся за срочную работу с большим энтузиазмом, но затем непредвиденные и продолжительные антракты стали возникать в его занятиях все чаще и чаще. Случалось, взволнованный издатель посылал людей на розыски переводчика, те искали по всей столице и, наконец, снова возвращали подгулявшего поэта к рукописи. Чтобы не отвлекаться от принятых обязательств, совестливый Минаев просил приятелей подвергать его "одиночному заключению".
В 1874 году он завершил "Ад", но из-за "еретических" картин в этой части поэмы возникли осложнения с цензурным разрешением на ее публикацию. После многочисленных прошений издателей обер-прокурор Святейшего синода Д. А. Толстой дал им указание представить записку о том, что в своем сочинении Данте воспроизводит средневековые легенды. Записку составили, последовало обещанное разрешение, но с условием, что книга будет достаточно дорога и окажется недоступной для массового читателя. И все же, несмотря на высокую цену, подписчиков нашлось немало. Подписывались столичные интеллигенты и провинциальные купцы, публичные библиотеки, какой-то отдаленный монастырь и даже "Крестьянское общество деревни Суха"22.
Вольфовское издание "Комедии", законченное в 1879 году, разошлось довольно широко, но перевод Минаева мог удовлетворить только самых нетребовательных читателей. Подобного мнения придерживались Брюсов, сведущие критики и авторитетные дантологи. Стих переводчика тяжел, а культура весьма ограниченна, писал, например, И. Н. Голенищев-Кутузов, в начале минаевского перевода терцины еще кое-как, хромая, идут друг за другом, однако чем дальше, тем перевод становится беспорядочней и хуже.
Интерес к дантовской поэме достиг апогея на рубеже веков. Добротный стихотворный русский текст "Комедии" напечатал ученик Ф. Буслаева Н. Голованов, прозой ее переложил журналист В. Чуйко, опубликовали свои переводы поэтесса О. Чюмина и безвестный дотоле А. Федоров. Его вирши настолько нелепы, что невольно вспоминаешь желчные слова Дж. Вазари об одном самонадеянном профане: "... не кажется ли вам, что он еретик, потому что, будучи неграмотньм и едва умея читать, он толкует Данте и упоминает его имя всуе"23. Незадачливый опус Федорова М. Лозинский заслуженно назвал литературным курьезом.
Сложный и драматический мир "Божественной Комедии", откликаясь на разный социальный и духовный опыт, порождал самые различные представления о творце великой поэмы. В восприятии читателей Данте был суровым гражданином и певцом справедливости, схоластом и загадочным мистиком, летописцем средних веков, мудрейшим мыслителем и при этом - высочайшим поэтом. Его гением восхищались Г. Плеханов и Н. Минский, М. Кузмин и К. Бальмонт, М. Волошин и Н. Гумилев...
Плеханов обладал небольшой, но любопытной коллекцией изданий дантовской поэмы. В его собрании "Ад" представлен переложением Е. Кологривовой и вольным переводом А. де Ривароля, заслужившим некогда похвальный отзыв Ш. Сент-Бёва. Французский текст всех частей "Комедии", имеющийся в библиотеке, принадлежит романтику Ф. де Ламене, а венчает коллекцию очень ценное флорентийское издание поэмы 1907 года с обстоятельными комментариями П. Фратичелли, превосходно подготовившего полвека назад публикацию "Малых произведений" поэта.
Особое внимание проявляли к "Божественной Комедии" символисты, а Брюсов и в стихах писал о многолетнем увлечении Данте:
Давно пленил мое воображенье
Угрюмый образ из далеких лет,
Раздумий одиноких воплощенье...
"Источник: svr-lit.)ченным издательства "Брокгауз и Ефрон", предложил Брюсову перевести "Комедию". Тот с готовностью откликнулся на предложение и, готовясь к работе, сформулировал задачи перевода:
1. сохранить поэзию подлинника,
2. воссоздать стиль Данте,
3. избегать дополнений, ради стиха допускать лишь перефразировки,
4. соблюдать звукопись Данте24.
Продумывая план, поэт стремился предупредить огрехи, которых не избежал и Д. Мин. Для перевода Брюсов выбрал миланское издание поэмы 1903 года, подготовленное известным швейцарским дантологом Дж. Скартаццини в сотрудничестве с профессором Дж. Ванделли. В распоряжении поэта имелись и французские тексты "Комедии" А. де Монтора, Э. Ару и А. Мелио. Наконец, Брюсов обзавелся словарем дантовских рифм Л. Поллако и двухтомной "E"Источник: svr-lit.)реводы отдельных песен "Комедии" Эллиса (Л. Л. Кобылинского), активного деятеля русского символизма. Он занимался и специальными исследованиями поэмы, разрабатывая, преимущественно, религиозно-мистические темы, "Для Данте, - заявлял Эллис, - путь по загробным мирам не был никогда мифотворчеством, а аллегорически-символическим описанием реальных видений, описанием, подобным большинству сообщений ясновидцев и боговидцев его эпохи". Такие соображения высказывались и раньше, незадолго до Эллиса теософские комментарии к дантовским сочинениям публиковались переводчицей "Пира" Кэтрин Хилард в лондонском журнале "Люцифер" (1893).
Уже в эмиграции, почти перед смертью, солидный опус о творчестве Данте издал в Париже Д. С. Мережковский27 (Merejkowski Dm. Da"Источник: svr-lit.)"Божественной Комедии" издания И. И. Глазунова. Книга пополнила шахматовскую библиотеку, которая, по существу, была "дачной" и не претендовала на полноту коллекции, отражающей многосторонние интересы ее владельца. Тем примечательнее в числе раритетов три тома поэмы. На обложке каждого автограф - "Александр Блок"29.
"Источник: svr-lit.)"Новую Жизнь" Данте с введением и комментариями магистра романо-германской филологии, доцента Самарского университета М. И. Ливеровской. Видимо, эта книжка, сброшюрованная из серых листков оберточной бумаги, сразу ставшая библиографической редкостью, была подарена Блоку. На ее титуле Ливеровская написала: "O